Холодно и обидно.
Темно, но еще не поздно, потому что зима. Я иду голая по колено в снегу где-то в районе Октябрьской в сторону дома. Народу на улице много - все возвращаются с работы, часов, наверное, 6 вечера. Сверху падает снег, каждая снежинка - как удар. Так ужасно мучительно и до дома еще далеко. И холодно, и не ловко как-то. Хотя почему-то никто на меня особо не обращает внимания, что, мол - неприлично, смотрите - голая... И хотя никто меня, вроде бы, - не обижает, но все же худо мне. Я встречаю сперва маму, а потом Нину - каждая идет куда-то по своим делам, - в гости? - на концерт? Главное, что - не домой, а мне навстречу - из дома. То есть, они даже не идут, а едут - я их встречаю, когда они выходят из троллейбуса. Сама я в троллейбус не сажусь от смущения, - так-то на меня голую никто особо внимания не обращает, а в троллейбусе - и платить надо, и к народу как-то прижиматься - тут уж навряд ли не обратят внимания, что я голая. Я увидела, значит, сперва маму, - бросилась к ней, - ой, помоги, мол, - видишь в каком я плачевном состоянии, дай хоть тряпочку какую-нибудь прикрыться, тут вижу и Ниночка - дочь моя - тоже из следующего троллейбуса выходит, - я и к ней - дай, что-нибудь прикрыться - до дому дойти. А они обе - не сговариваясь, мне отвечают: да чего ты? - Уже же не далеко, - так, мол, - доберешься, осталось то всего пару остановок. И уехали дальше. Я иду дальше, слезы текут, - так обидно, и каждая снежинка на голое тело, как удар, и родственницы послали. Да и холодно, но холод почему-то терпеть даже легче, чем эти удары снежинок и судьбы. Хочу зайти в магазин все-же согреться, и может быть чуть-чуть передохнуть, но - тоже не ловко, там же продавцы, покупатели, и вообще - ситуация более стабильная, чем на улице, никто не бежит, - наверно, будут надо мной издеваться. И я прохожу мимо. Вдруг из подворотни появляется нищенка какая-то - она меня вдруг замечает и говорит - "Ну, как же ты так? На вот тебе кусок мешка, прикройся, - так дойдешь." Я вешаю на себя какую-то тряпку и так иду дальше. .
|